Януш корчак. лето в михалувке. глава пятнадцатая.

      Комментарии к записи Януш корчак. лето в михалувке. глава пятнадцатая. отключены

Януш корчак. лето в михалувке. глава пятнадцатая.

Обязанности воспитателей. — Генерал делается

лошадью. — Как овцы научили уму-разуму человека

В колонии четыре воспитателя, и любой по-своему мешает ребятам радоваться.

Господин Герман знает большое количество песенок и постоянно боится, дабы кто-нибудь из ребят не заболел корью либо не сломал себе ногу. В его группе нельзя носить с собой палок и лазить на деревья; ему не нравится игра в войну, и, в то время, когда ветрено, он не желает вести ребят купаться.

У второго воспитателя, господина Станислава, всегда что-нибудь болит: сперва болело горло, позже десны, позже икота напала. Он принимает железо в пилюлях, и у него имеется труба, на которой он замечательно играется зорю. Это он сделал беговую дорожку и пришил крылья ангелу в живых картинах.

Господин Мечислав показывает забавные картины в чудесном всякие фокусы и фонарь; и вдобавок он добывает с крыши веранды мяч, в то время, когда парни его в том направлении закинут.

Четвертый воспитатель — неуклюжий, в лапту играться не может, но он пишет книжки, и ему думается, что он весьма умный. А по правде сообщить, как мы скоро заметим, уму-разуму его обучили овцы.

Должен был быть еще и пятый воспитатель, но он, к счастью, женился, и супруга не разрешила войти его в колонию.

Этих четверых мы именуем то надзирателями, то воспитателями, то преподавателями, — да им и в самом деле приходится быть всем понемногу.

По утрам ребятам нужно намыливать под краном головы, и тогда воспитатель — банщик. В то время, когда выдают чистое белье и одежду, воспитатель — портной, он примеряет и подгоняет все по мерке. Каждое утро дежурный пришивает оторвавшиеся день назад пуговицы.

Но случается, что по окончании обеда оторвется такая пуговица, без которой недолго утратить очень неотъемлемую часть туалета, — и тогда воспитатель сам берется за иглу и думает наряду с этим, что время от времени приятнее пришить пуговицу, чем прочесть книжку, по причине того, что честно пришитая пуговица постоянно принесёт пользу.

За обедом воспитатель выполняет роль кельнера, а вдруг у кого-нибудь шатается зуб, он оторвёт его без помощи щипцов, — и тогда он зубной доктор.

— У кого еще зуб шатается?

— У меня, господин воспитатель, у меня!

И лезут кроме того такие, у которых зуб вовсе и не шатается, по причине того, что никому не хочется быть хуже вторых.

А как довольно часто воспитателю приходится решать всякие запутанные споры!

— Сообщите, прошу вас, разве грешно хлеб брать для воробьев? Мой дед постоянно бросает воробьям крошки, а в то время, когда у него нет крошек, он крошит хлеб. А Шерачек говорит, что это грешно.

Ага, вот видишь, совсем и не грешно!

Но, в случае если учесть , что генералу Корцажу было нужно быть лошадью на протяжении триумфального марша, ангелом в живых картинах и судебным исполнителем на суде, а красивая женщина королева в один момент есть старшим по уборке постелей, то не приходится удивляться, что воспитатель делает сходу столько обязанностей. А какое количество у него забот и хлопот!

«Сообщите ребятам, дабы не извлекали камни из-под веранды!» — «Не разрешайте ребятам сдирать кору с деревьев!» — жалуется Юзеф. Юзеф сторожит колонию, и у него имеется громадный револьвер, но на колонию еще никто не нападал, и исходя из этого неизвестно, стреляет револьвер либо нет.

— Вы лишь посмотрите, на что похожа эта блуза!

И в действительности, блуза Бромберга выглядит плохо: ни одной пуговицы, лишь петли, и любая петля величиной с громадную табакерку.

— Боже мой, третье окно разбили! Что сообщит господин секретарь Общества, в то время, когда об этом определят в Варшаве?

И воспитатель покорно и сокрушенно склоняет голову перед разгневанной экономкой.

Но лесную колонию как будто бы кто заколдовал: не обращая внимания на заботы, всем весело и радостно. В случае если и рассердится кто-нибудь, то ненадолго, как словно бы не в серьез, — нахмурит брови в этот самый момент же не выдержит, улыбнётся.

По причине того, что тут делается красивое дело, созидается прекрасная наука. Воспитатели учат детей, дети — воспитателей, а тех и других учат солнце и золотые от хлебов поля.

А одного из воспитателей, как я уже сказал, уму-разуму обучили овцы. Дело было так.

— Идемте, дети, я вам поведаю занимательную историю, — сообщил как-то ребятам данный воспитатель.

И парни целой толпой, человек сто, подбежали послушать данный рассказ.

— Сядем тут, — предлагает один.

— Нет, отправимся подальше в лес, — говорит воспитатель, гордясь тем, что столько ребят идут за ним, дабы его послушать.

И без того дошли они до самой опушки и расселись тут громадным полукругом.

— Не толкайтесь, я буду сказать звучно, всем слышно будет, говорит воспитатель, а сам доволен, что парни толкаются и ссорятся, стараясь сесть как возможно ближе, дабы ничего не пропустить.

— Ну, тише, начинаю. в один раз…

Внезапно Бромберг, тот самый, у которого на блузе лишь петли, а пуговиц ни одной, повернулся, привстал на одно колено и, глядя вдаль, заявил тоном человека, что не имеет возможности совершить ошибку:

— Вон овцы идут.

В действительности, по дороге гнали стадо овец.

Овцы шли в облаке пыли, непоследовательно толкаясь, забавные, пугливые. И парни, все как один, сорвались с места, забыв про увлекательную историю, и помчались наблюдать на овец.

Воспитатель остался один. В эту 60 секунд ему, действительно, было не по себе, но с того времени он меньше верит в собственный талант рассказчика и потому стал скромнее, соответственно, и умнее. Овцы обучили его уму-разуму.

Цитаты Януша Корчака


Интересные записи на сайте:

Подобранные по важим запросам, статьи по теме: