Януш корчак. лето в михалувке. глава тринадцатая.

      Комментарии к записи Януш корчак. лето в михалувке. глава тринадцатая. отключены

Януш корчак. лето в михалувке. глава тринадцатая.

Война. — Бой за первый форт. — Взятие второго форта.

Солдат, ковырявший в носу, и перемирие

Мы направляемся в крепость.

Раздаются громкие звуки трубы. Им отвечают горны отрядов. Лязг саперных лопат. Беготня, перекличка.

Реют флаги.

Звучит команда: «По отрядам стройся!»

Первые семь пар — «наступление». Эти четырнадцать храбрецов будут биться со всеми остальными. Отряд немногочисленный, но отважный; троекратно совершённые маневры доказали, что он может вести войну и его не испугает превосходящая численность соперника.

Звучит команда: «Защита первого форта, вперед!»

Во главе генерал Корцаж со знаменем форта в руках, за ним четыре полка, любой полк со своим начальником, — в первых рядах «обороняющие» двух флангов, за ними два центральных полка, каковые будут защищать знамя.

В случае если укрепленное на холмике знамя попадет в руки неприятеля, отряды должны добровольно отойти и саперы сровняют первый форт с почвой. Битвы тогда будут идти за второй форт.

Генерал Герш Корцаж доказал, что может биться в первых последовательностях, ни на 60 секунд не забывая о знамени. При опасности он призовет подвластные ему полки на защиту стяга. Генерал Корцаж отличается мужеством, присутствием и хладнокровием духа.

— Третий, четвертый, пятый полк, вперед, шагом марш!

Эти полки, как видно из замысла, закрывают первый форт с тыла и с флангов. Они должны быть готовы по первому сигналу ринуться на защиту форта.

«Наступление» насчитывает в своих рядах много храбрых и искушенных бойцов, но и «обороняющие» готовы сражаться за собственную честь до последней капли крови. Столкновение этих сил обещает быть суровым.

А на данный момент, не смотря на то, что в первых рядах близкий бой, мужественные полки радостно шагают по лесу в такт марша.

Позади едут госпитальные повозки, те самые, что служили для камней и перевозки песка при постройке крепости. Сейчас на них везут вёдра и аптечку с водой для обмывания раненых. Немногочисленным отрядом санитаров и фельдшеров руководит хромой Вайнраух, доктора Сосновский и горбатый Крыштал, а флаг Красного Креста, снабжающий военному госпиталю неприкосновенность, несет Сикора.

Суматоха среди защитников крепости уже улеглась. Отряды нормально и скоро занимают собственные позиции. Знамя первого форта чуть колышется на ветру.

Парламентер вручает генералу Корцажу бумагу с кратким уведомлением: «Начинаем атаку».

На долгие письма нет времени. Ответ звучит так: «Ожидаем».

Наступающие разделились на маленькие отряды — тройки. Две тройки ринутся на фланги первого форта, дабы распылить силы обороны и отвлечь их внимание от бугра со знаменем, а сейчас три остальные, самые сильные, тройки ринутся в центр окопа, дабы одним замечательным натиском сбить защитников крепости с ног и, ошеломив их, сразу же, в первой атаке, победить с большим трудом.

Минутное замешательство, перевес и — случайная оплошность окажется на стороне атакующих. Захват первого форта — это еще не взятие крепости, но уже ход к победе.

Троекратный сигнал трубы — и из лагеря выступает первая тройка. Бойцы галопом пробегают расстояние, отделяющее их от форта, и останавливаются перед рвом, совершенно верно им неожиданно поменяло мужество. Очевидно, это лишь военная хитрость — нужно усыпить бдительность соперника.

Десятки вытянутых рук, готовых было столкнуть смельчаков в ров, опускаются. Но кое-какие легкомысленные защитники центра покидают собственные позиции и торопятся на помощь товарищам, а ведь они, центр, обороняющий знамя, ни на 60 секунд не должны распылять собственные силы.

Первая тройка неторопливой рысцой возвращается к собственному окопу, и вдогонку ей мчатся насмешки и хохот.

Опять звуки трубы: сейчас уже две тройки идут в фальшивую атаку на оба фланга — и возвращаются с тем же результатом.

— Опасаются, — решает торжествующая «защита».

Эта уверенность в себе, данный мимолетный успех чуть было не послужили обстоятельством трагедии: в то время, когда началась настоящая атака и две боковые тройки стали карабкаться на вал, центр был практически оголенным.

Но тут на валу показался Герш Корцаж. Он один выдерживает яростный натиск неприятеля, пока опомнившиеся отряды не подоспевают на помощь.

Неприятели уже на валу. То один, то второй мелькнет у флага. Стоит отразить атаку с одной стороны, как флаг пробуют захватить с другой. Тот, кого столкнули в ров, опять лезет наверх.

Кто упал, поднимается, дабы снова учавствовать в битве. Их сбрасывают, но они с неутомимым упорством взбираются на форт.

Законы войны запрещают бить побежденных; возможно лишь сбрасывать вниз наступающих либо стаскивать с вала защитников крепости. Задача санитаров — помогать упавшим встать.

Раненых нет. Раненым считается тот, кто начал плакать, но никто не плачет.

Труба играется отступление. Утомленные тройки возвращаются в лагерь. Первая атака отбита. Но это еще не перемирие. За первой атакой последуют вторая и третья.

Это лишь начало, первая проба сил, громадные маневры, разрешившие оценить боеготовность обеих армий.

Наступающие выполняют маленькое заседание.

Опять трубит труба, опять сражение. Думается, еще мало — и флаг будет захвачен, но один маленький возглас: «К знамени!» — собирает рассеявшихся солдат и формирует около флага непреодолимую живую стенке.

Наступающие, встреченные превосходящими силами соперника, не смогут рассчитывать на взятие форта. Лишь неожиданный натиск имел возможность принести им победу, а раз атака не сдалась, не нужно попусту тратить силы: нужно вымотать неприятеля в постоянных небольших стычках и ожидать, пока неспешно не обсыплется и не станет ниже большой вал форта.

Но атакующие теряют терпение, и вот, ловким маневром рассеяв «оборону», они захватывают неприятельский стяг.

— Покиньте первый форт! — гласит воззвание. — Ваше знамя у нас в руках!

Преждевременный успех!..

Устанавливается полевой телефон, и из лихорадочного беседы главнокомандующих узнается, что наступающие пали жертвой обмана: забрано знамя четвертого форта. Форт будет снесен с малым ущербом для защитников крепости. Это известие привело к волнению в лагере наступающих.

К тому же накопилось и много других неотложных дел: обмен военнопленными, вопрос о знаменосце, дело солдат Кулига и Мильтмана, обвиненных в издевательствах над военнопленными. Решено заключить перемирие на один сутки.

С успехом возвращается к себе «защита», с верой в будущее шествует «наступление», дабы, воспользовавшись временным миром, подкрепить собственные силы сном и ужином.

На следующий сутки было через чур жарко, исходя из этого армии лишь к вечеру заняли собственные позиции.

В этот самый момент оказалось, что взятие четвертого форта все же имело некое значение. А возможно, наступающие за время перемирия создали более четкий замысел действий. Нетрудно додуматься, что единственной темой бесед в тот сутки были война.

Вероятно кроме этого, что Корцажу тяжелее было сговориться со своей большой армией, а возможно, вчерашний успех ослабил бдительность «обороны». Так или иначе, но за первой, пробной атакой последовала вторая, столь неожиданная и решительная, что не только знамя появилось в руках наступающих, но и часть защитников крепости была вытеснена с позиций.

Пал гордый и неприступный первый форт, уничтоженный в битвах еще перед тем, как по условиям войны он был дан саперам.

Солдат Рашер прямо на поле битвы становится полковником; грудь Шайкиндера и Прагера уже украшают ордена; генерал Замчиковский лишен звания за непорядки в дивизии; воины Грубман, Ирблюм и Шрайбаум выгнаны с работы в отпуск по заболеванию; Маргулес, Корн, Тамрес и Плоцкий познали всю печаль плена.

Разгоряченные боем, обогащенные новым опытом, обе армии готовятся к предстоящей борьбе.

На оборону второго форта прибывает генерал Пресман (младший). Плечом к плечу с ним будет сражаться Корцаж, храбрец прошлых боев, которому поменяла успех. Резерв составит немногочисленный, но сильный отряд — Ротштайн, Апте, Хехткопф и Красноброд.

На шестой и седьмой форты прибывают два новых полка, их возглавляют Альтман и Карась.

Враждующие стороны ведут долгие переговоры и решают создать третейский суд для ответа спорных вопросов. Суд сходится по окончании предварительного обмена охранными грамотами на середине дороги.

И вот краткая обращение перед боем на втором форте:

— Воины! Перед вами изорванный кусок серого полотна на надломленном древке. Это честь и жизнь второго форта!

Это старое знамя порвано в битвах, оно вылиняло на полях сражений, и потому оно нам еще дороже.

Опять обмен депешами через парламентеров. Опять играется горн.

Ободренные успехом, наступающие переменили тактику: маленькие, но сокрушительные атаки следуют друг за другом.

Любая отброшенная тройка срочно сходится и опять атакует самая уязвимую точку форта. Но защитники учли печальный опыт поражения. У фланга как будто бы замерли три полка, не принимающие участия в общей борьбе, — надёжная защита и резерв развевающегося стяга.

Растет число храбрецов, растет и число забранных в плен. Целый пятый полк вместе с начальником попадает в засаду. Герш Рашер, ранее произведенный из рядовых в полковники, становится генералом.

Отличились Харцман, Гутнер, Корчак, Гебайдер и Шпиргляс. Полковник Хоренкриг за непорядки в отрядах понижен в звании. Солдат Гершфинкель, что на протяжении боя преспокойно сидел на одном из боковых валов и ковырял в носу, предан военно-полевому суду.

Ковыряние в носу — занятие, имеющее бессчётных приверженцев и в мирное время в полной мере невинное, — преобразовывается на поле боя в правонарушение, хорошее жёсткой кары, и приводит к возмущению не только у руководства, но и у товарищей по оружию.

В конце второго дня боев сапер Фляшенберг нечаянно стёр с лица земли полевой телефон, и опять было заключено перемирие до следующего дня.

Неприятели подают друг другу руки. Под звуки триумфального марша отличившимся вручают награды — ордена, вырезанные из красной, светло синий и желтой бумаги.

На третий сутки обе стороны готовы пожертвовать обедом, лишь бы прийти, наконец, к какому-нибудь результату: вынудить наступающих отойти и раз и окончательно отказаться от притязаний на крепость, либо же, убедив обороняющих в бесцельности предстоящего сопротивления, заставить их сдать крепость на почетных условиях.

Но ни одна из сторон не расположена к уступкам. Второй форт пал лишь на четвертый сутки, да и то по вине роковой случайности.

Одной из троек удалось ворваться на бугор, где укреплено знамя, и отломить кусок древка с обрывком и гвоздём полотнища, шириной не более пяти сантиметров.

Появился вопрос: направляться ли вычислять флаг забранным?

Заявлено перемирие, собрался третейский суд. Затаив дыхание обе стороны ожидают результатов. Заседание продолжается продолжительно, по причине того, что вопрос нелегкий.

— Что же нам — брать ваш флаг по кускам? Разве данный обрывок не обосновывает, что флаг был в отечественных руках? — задают вопросы начальники «наступления».

— А разве он не обосновывает, — возражает «защита», — что вы не смогли забрать флаг?

Суд заседает на площадке между крепостью и лагерем, и до ушей бойцов долетают лишь отдельные слова возбужденных ораторов.

Наконец возвратился генерал Пресман, бледный и удрученный, и отдал приказ сдать знамя второго форта неприятелю, а войску отойти к крепости.

Раздались скорбные звуки траурного марша. У начальников слезы на глазах. Правосудие восторжествовало.

Лишь малолетних детей и мольбы жены спасли полковника Пергерихта, что стоял у знамени, от угрожавшего ему наказания. И лишь благодаря мужеству, показанному в предстоящих битвах за крепость, ему удалось вернуть потерянное уважение и звание товарищей.

Руководство крепостью принял генерал Лис.

По окончании нескольких неудачных атак наступающие признали крепость неприступной.

Контракт гласил:

«Мы заключаем мир на один год. Во владении наступающих остаются два основных и пять боковых фортов. Во владении обороняющих остается крепость».

Следуют подписи и громадная сургучная печать.

Стихи Александра Галича читает протоиерей Димитрий Струев


Интересные записи на сайте:

Подобранные по важим запросам, статьи по теме: