На краю большой звезды

      Комментарии к записи На краю большой звезды отключены

На краю большой звезды

Владимир Липилин, Наталья Львова (Фото)
Три с половиной миллиарда лет до конца света
профессор , астрофизик Николай Тихонов создаёт чувство двужильного человека, он как словно бы не спит ни при каких обстоятельствах. По ночам на пятом этаже лабораторного корпуса особой астрофизической обсерватории Русском академии наук, затерянной в буковых рощах Зеленчукского района, тлеет желтый огонек, это Тихонов посредством Громадного азимутального телескопа, что на вершине горы Семиродная, следит за судьбой ближних галактик.
Галактики ведут себя смирно. Ну раз, может, два в год, они сдуру закружатся в космическом танце, переплетутся эфемерными станами и зачастят вспышки, как будто бы репортеры Господа Всевышнего посмотрели на осенний бал Вселенной. Осведомленные люди знают, что никакие это не фотовспышки, это взрываются вызревшие звезды, вернее, взорвались-то они в далеком прошлом, до нас данный свет дошел только-только.
Во времена холодной войны, спутники-шпионы с той и второй стороны были оснащены счетчиками Гейгера. Они фиксировали колебания радиации и эти просветления, как опробования потенциального соперника. Точили друг на друга ядерный зуб.

Прекрасно, что астрологи всем все своевременно разъяснили.
В то время, когда в 60-е годы советские ученые задумали тут, на одной из вершин Громадного Кавказского хребта (2100 метров над уровнем моря), строить самый внушительный во всей Евразии телескоп, их зарубежные сотрудники крутили пальцем у виска, ерничали. У русских имеется Царь-пушка, которая не стреляет, Царь-колокол, что ни по кому не звонит, сейчас будет Царь-телескоп, выполняющий сходные функции.
Но кто не знает, как мы можем браться за дело. Особенно в случае если с позиций логики оно очевидно выглядит бредом. И началось. Конструкции телескопа были изготовлены на Ленинградском оптико-механическом объединении.

Основное зеркало делалось на Лыткаринском заводе оптического стекла. И никакого Цейса. Решено было сделать три заготовки-болванки, любая из которых весила 70 тысячь киллограм.

При диаметре в 6 с лишним метров. Первую охлаждали девять месяцев, но при таковой скорости трансформации температур, заготовка лопнула, как яичная скорлупа. Вторую охлаждали значительно медленней — 0,03 градуса в час.

Для ее полного охлаждения ушло 2 дней и 19 года. А для того чтобы еще позже и обработать микронным слоем алюминия, потребовалось еще 16,5 карат и 15 000 месяца алмазного инструмента.
До Сталинграда зеркало везли по великой русской реке, после этого загрузили на особый трейлер. Кое-какие дороги в Карачаево-Черкесии было нужно специально для этого расширять. После этого, дабы установить технические условия перевозки (скорость на ровных участках, на подъемах и т. д.), по пути всего следования провезли особый груз-имитатор.

Любой километр горного серпантина от поселка Нижний Архыз (Буково) (где уже выстроили к тому времени по проектам грузинских архитекторов шестиэтажные чудо-дома) обошелся казне в миллион советских рублей.
По окончании водружения зеркала на телескоп стало известно, что оно все же где-то взяло недостаток. Было нужно извлекать из закромов третью заготовку. В 1975 году 850-тонный телескоп в первый раз открыл забрало и, как в дверной глазок, всмотрелся в небо. Ученые, трудящиеся на нем, вправду совершили много открытий, тогда это был, без всяких шуток, прорыв в астрономии.

Прошло 36 лет.
В 90-е годы многие яркие головы подались в Канаду, Америку, Африку. Кое-какие позже возвратились, не в силах преодолеть, как формулируют они сами, гравитацию местных мест.
Но кроме того в самые дикие времена финансирование обсерватории не затухало. Зеркало раз в 3-5 лет получалось промыть. Сейчас директору САО РАН Юрию Балеге на гранты и всевозможные отчисления удается только содержать в необычном, практически коммунистическом порядке поселок. На громадные проекты денег не остается. А телескоп слепнет, он уже утратил практически пятьдесят процентов зрения. Директор писал президенту, позже олигархам, просил денег и давал слово назвать их именем звезду. Ответа не взял.

Но и нюни не развесил.
— Три с половиной миллиарда лет еще имеется у человека, чтобы обучиться обожать и уважать друг друга, — шутит он, как врач.
— Из-за чего три с половиной?
— Позже Солнце поглотит Почву, и мы станем очередной звездой. В случае если, само собой разумеется, до этого сами себя не укокошим.
Поутру Тихонов гасит свет и надоевшего комара. Он пришибает его папкой с расчётами и графиками. Приплюснутый комар похож на звезду. Позже он неспешно идет к себе, в том месте умывается минеральной водой Архыз в ванной из крана (легко вторая тут не течет), жарит яичницу и кидает в портфель навигатор.

У порога прихватывает ледоруб либо лыжную палку (в зависимости от сезона). Вот уже пара десятков лет альпинист и астроном Тихонов каждый день отправляется в горы на поиски скифов древних и следов аланов, обитавших когда-то в окрестных ущельях. В случае если идти от поселка по правому берегу горной реки Зеленчук, то где-то через километр обязательно упрешься в ветхий щитовой домик с неработающим шлагбаумом.

Надпись на столбике скажет, что это монумент-городище аланской культуры. Рядом с домиком мотоцикл ИЖ-5 с коляской, сооруженной из досок, и телега без лошади. К горбылю привязан за ногу живой орел.

Орел пучит глаза на прохожих.
— Гоша, оп, — кричит хозяин, сидящий на крыльце в шерстяных носках.
Гоша с неприязнью расправляет крылья, становясь, по утверждению хозяина, похожим на герб. Туристы фотографируются на фоне и в жестяную баночку с надписью Птичке на мясо кидают монетки. Если судить по одутловатому лицу хозяина, птичке оплачивают только половину ставки.
Следы аланского городища еще возможно прочесть в жужжащих шмелями травах по остаткам каменных фундаментов, по двум трехметровым идолам с людскими лицами, по лабиринту, напоминающему не то причудливые амбары, не то английский Стоунхендж. Согласно точки зрения Тихонова, это и в самом деле солнечный календарь. Старая обсерватория.

Но как эта каменная штуковина действовала, ни он, ни другие ученые мужи толком не ведают.
Единственные строения, что сохранились от гордых аланов, — это храмы. Их три. Историю этих мест по их стенкам возможно изучать на уровне практически хрестоматийном. В самом громадном, кафедральном, в 916 году константинопольский патриарх Николай Мистик обращал в массовое крещение люд Западной Алании.

Пришедший ко мне через триста лет Тамерлан перевоплотил город в руины, но храмы не прикоснулся. В опустевших церквях горцы держали овец. Православные монахи, шедшие за русскими завоевателями Кавказа, выгнали горцев, овец, а спустя время уже вторая власть переоборудовала все под колхозные склады.

Все, как и везде, разве что колонии не было. В новые времена церкви усердно отреставрировали, стенки X столетия укрыли новомодной дурной металлочерепицей.
Первые исследователи города еще до реставрации нашли в одном из храмов остатки фрески с греческой надписью: Святой Николай покровитель Аспе. Тихонов логически высказал предположение, что, быть может, так и именовался город. Ревностные историки фундаменталиста отшили, подняли на хохот, поведав, что город с таким заглавием в далеком прошлом уже имеется, он находится на просторах Испании.
Астролог совсем не обиделся, наоборот, улыбнулся. Во-первых, это ничего не меняет. А во-вторых, на его век всевозможных находок и открытий хватит.

И в соседних галактиках, и в данной. — Мир ежедневно подсовывает нам столько возможностей, — говорит Тихонов, — достаточно легко повнимательнее наблюдать под ноги.
Вот он и берет лыжную палку, кидает в портфель термос с травяным чаем, навигатор. вешние воды и Дожди ему в помощь. И вот зимний период этого года астролог нашёл в горах то, что поразило его в самое сердце.

Несколько сотню лет под носом у людей — пастухов, путешественников, бродяг — маячили наскальные картинки. И это в 60 км от поселка и в 10 от города Усть-Джигута. Но никто, говорит Тихонов, не чухнулся.
— Да я и сам, согласиться, про это случайно определил. Бродил по тем окрестностям, присел чайку попить. По дороге мальчики едут на лошадях, спорят. Что-то наподобие: да не, у оленя прямо из головы дерево растет. А данный с копьем, я в книжке таких видел. Ну, я прислушался, задал вопрос, что за картинки и где.

Всю ночь про них думал, а чуть свет с лаборантом Галиной Геннадьевной Коротковой посетили те места и поднялись как вкопанные. Позже три дня ездили, ожидали солнца, Галя забиралась мне на плечи и снимала.
Мы желаем также поглядеть на находку Тихонова, упрашиваем свезти нас в том направлении. На следующий сутки он с Галиной Коротковой поджидает нас у корпуса на своем авто УАЗ-Патриот. Пара раз в прорехах между гор раскрывается взгляду огромное белое облако. Это мы пологали, что облако.

Выяснилось, гора Эльбрус.
Кинув машину перед размытым ручьями проселком, мы зашагали в пояснице Тихонову. Ботинки отечественные тут же собрали в подошвы красной глины и напоминали индейские снегоступы. Пейзаж делался похожим на мексиканские прерии. Провожатый чесал со сноровкой начальника охоты из какого-нибудь племени ичола. От рубах поднимался дымок.

Галина также имеет приличную пешую подготовку. Кроме главной работы, она также шастает по горам, занимается танцем живота и кикбоксингом.
По кромке отвесного скального обрыва тянулись усохшие когда-то сучковатые чалы. Внизу на большом растоянии шумела река. Позже река забрала влево, и перед нами открылась равнина, вся в разнотравье. — Дальше нужно наверх, — руководил Тихонов. — В противном случае впереди собаки.
— Картинки защищают, — дебильно пробовал шутить я.
— Да не. Ферму.
К кудрявым горам близко подступали скалы, мы карабкались по зеленке, дышали. За одним из поворотов внизу открылось долгое кирпичное строение фермы, трактор и лохматые сторожевые псы, размером с телка, разгуливающие вольно. Сперва, заметив, они бросились к нам, но, преодолев гору до половины, заленились, с ворчанием двинули вниз.
— Вот, — сообщил Тихонов. — Действительно, нужно немного подождать, в то время, когда солнце перейдет. Южный склон, тень от гора мешает, не рассмотреть. Мы всмотрелись — и действительно, гор как гор, стесанная, ровная.
— Продолжительно ожидать? — задала вопрос фотограф.
— Вычисляйте. Скорость солнца на данный момент пять сантиметров в 60 секунд.
Мы присели на холодненький валун. Шмыгнула в расщелину гадюка, Тихонов степенно проводил ее взором.
— Ручей, что свернул влево, — сообщил Тихонов, — выносил и выносит к собственному пологому устью желваки халцедона, каковые дают острые отщепы, не меньше прочные, чем кремень. Да и кремень тут, "Наверное," добывали.
— А из-за чего никто не изучил эти места? — спросил я.
— Из-за чего не изучили, — астрофизик тыльной стороной ладони отер большие капли со лба. — Эта балка под кодовым заглавием Учкурка известна геологам и археологам в далеком прошлом. К примеру, экспедиция Биджиева определила, что кое-какие курганы относятся ко времени майкопской культуры, а другие приблизительно ко II тысячелетию до нэ. По-видимому, как раз обилие халцедона, из которого делали каменные орудия, и завлекало людей бронзового века в эти места.

Биджиев же узнал, что тут бывали и представители сарматов, в общем, напластовано всего в этих почвах так напластовано. А из-за чего никто не обрисовал петроглифы, я и сам, честно говоря, не знаю. Место больно для прогулок тут неудобное.
Тень от гора неспешно ушла, солнце повернулось к нам лицом, и на горе медлительно, как через метель, проступили олени. Позже еще и еще. Петроглифы размешались на высоте около трех метров. Дабы рассмотреть их, приходилось подниматься на цыпочки.

Многие изображения были мутными, совершенно верно припорошенные песком. Тихонов сообщил, это из-за пустынного загара.
— Как это? — уточнил я.
— Ну, под этим термином понимается потемнение от времени и солнца свежих сколов скал, среди них и прочерченных линий. Тут вот не считая древних изображений на некоторых петроглифах присутствуют и современные художества. Особенно жалко, в то время, когда улучшают рисунок по уже существующим линиям.

Это все равно, что тёмные копатели, шли с металлоискателем, зазвенело, и они, плюнув на предшествующие слои, а значит, и культуры, цацку. Но вон в том месте видите, надпись? Женя плюс Оля — навек. 1936 год. Линии ни капельки не потемнели, — радуется Тихонов. — Это значит, что за 75 лет прочерченные линии загаром не покрываются.

А уже это, со своей стороны, значит, что чуть проступающие картинки, они весьма и весьма древние.
Главным объектом петроглифов на данной горе являлись олени. Значительно чаще одиночные самцы. Время от времени виделись и ланки, но с их рисованием в большинстве случаев не заморачивались.

Видно, просто не стреляли, берегли для потомства. Оленьи рога древние живописцы изображали в трех стилях. В первом случае (Тихонов именует его фантастическим) рога продемонстрированы в виде одного ствола с несколькими боковыми отростками.
— Возможно поразмыслить, — говорит он, — что создатель ни при каких обстоятельствах не видел оленей. Но совсем такие же рога изображены на петроглифах Дагестана и на золотой рукояти топорика из Келермесского кургана No 1. Во втором стиле рога изображаются двумя вертикальными стволами с боковыми отростками. Подобные изображения возможно встретить на медных изделиях кобанской культуры.

Олени с рогами первых двух стилей довольно часто изображались рядом и могли быть нарисованы приблизительно в одно время, ну с разбросом в столетие. В третьем — рога откинуты назад и доходят до хвоста животного. Данный почерк напоминает скифский. Сцены из охоты на яка — сюжет самый, пожалуй, композиционно выверенный.

Семь псов окружили быка. Охотник протягивает руки, может, лассо набрасывает, может, ату кричит. Стреляющий лучник. Двое, быть может, он и она, взявшиеся за руки. Из-за скола гора одна фигура фрагментарна. Сады с яблонями, солярные символы, квадратики с точками.

То ли в дурака резались, а позже отмечали, то ли в буру. Мы шествуем по выступу гора, как по галерее, справа налево.
— Возможно вычленить некую закономерность, — говорит Тихонов. — В случае если видны современные картинки, то на этом же участке имеется и древние петроглифы. В далеком прошлом увидено необычное рвение людей, кроме того в древности, выбирать для картинок одну и ту же гора, игнорируя стоящие рядом, совсем безлюдные. Разъясняется это несложным бессознательным инстинктом обозначить как раз собственный присутствие, пометить территорию собственными символами.

Подобно поступают многие животные.
— И что же дальше? Как выяснить возраст нетронутых петроглифов?
— А вот это самая тяжёлая и не поддающаяся проверке процедура. Нам малоизвестны толком кроме того поселения, где жили эти живописцы. Исходя из этого мы можем лишь сличать их с похожими из вторых регионов.

Либо упражняться в предположениях. Вот смотрите, с одной стороны балка входит в тупик. Быть может, тут во времена бронзового века и позднее . Загоняли зверей в данный тупик и добивали. Быть может, и нет.

Лишь раскопки слой за слоем смогут более либо менее совершенно верно прояснить обстановку.
— И?
— Ну, во-первых, мы не археологи, и у нас нет отрытого страницы, позволяющего эти раскопки проводить.
— А во-вторых, — вступает в беседу Галина Геннадьевна, — карачаевцы, мягко говоря, не весьма желают прояснять обстановку. Кто, как и что.
— Из-за чего?
— Ну, они безоговорочно и категорично прописали себя потомками древних аланов. Дескать, вон с каких времен тут живем. А что если выяснится, что это не верно.
— Тогда для чего вам-то все это нужно?
— Отечественная задача закинуть удочку, поведать (этой осенью Тихонов планирует с докладом об этих петроглифах на конференцию. — Прим. авт.). Вот наблюдаешь телевизор, — продолжает он, — и появляется жёсткое убеждение, что люди сейчас живут так, словно бы лично с них все и началось. Ты можешь, само собой разумеется, приобрести себе четыре айфона, гнуть пальцы и какое количество угодно себя именовать звездой намбер уан.

Но небо и земля выталкивают из себя осколки, каковые напоминают нам о той долгой войне, в то время, когда человек способом ошибок и проб вычленял из какофонии ноты, а из бардака — что такое прекрасно и что такое не хорошо. Без знания этого день назад ты не сможешь моделировать собственный на следующий день. Либо будешь опять наступать на тот же сельхозинструмент.
Возвратившись в поселок, мы идем в местный музей в строении бывшего детского сада. Ко мне Тихонов, Короткова и многие другие найденные артефакты. В этот самый момент второй раз за сутки у нас сносит голову от замеченного. Для того чтобы обилия аланских вещей нет нигде в мире.

Совсем целый, кроме того с тетивой лук, утварь, предметы быта. Золото, серебро, медь, камни, шелк.
— Да, музей хороший, — говорит смотрительница Татьяна. — Мы выходили на Москву, желаем, чтобы кто-то забрал нас под крыло.
— Не, — сообщили мы негромко и хором. — Лучше не нужно, да, — почему-то прорезался в отечественной манере общения кавказский тон. Живую, дышащую экспозицию музея начал лет двадцать назад собирать еще местный путешественник, краевед и альпинист, помешанный на местных горах, Сергей Варченко. Пять лет назад его не стало.

На похороны приехали соратники из вторых городов а также из-за морей. Они ходили по музею, цокали языками, а позже внезапно из подвальной мастерской Варченко, где мыши летучие вниз головой, пропала мумия маленького ребенка, некая утварь из самого музея. Но сами астрономы и сотрудники об этом ни при каких обстоятельствах не поведают.

Они лучше еще отыщут.
К вечеру на городище и посёлок обрушился шумный ливневой дождь. И без того же быстро прошел. Горы курились мокрым туманом. У домика сторожа, отряхнувшись, задремал Гоша. В кабинете Тихонова загорелось желтым окно. Над кустами стриженой акации не легко встал одинокий жук-светлячок.

Он летал по округе, мигая, как спутник, и кого-то искал и искал.

Источник: Но, Российская Федерация

Зловещие чужие планеты на краю Вселенной, разнообразие опасных планет в нашей и чужих Галактиках


Интересные записи на сайте:

Подобранные по важим запросам, статьи по теме: