Общение с уродами: некоторые уроки прошлого

      Комментарии к записи Общение с уродами: некоторые уроки прошлого отключены

Общение с уродами: некоторые уроки прошлого

Воображаем необыкновенный материал на вечную тему общения. В этом случае общения с уродами. Развиваются и они, а вот лечение, тем более лекарствами, не самое серьёзное и не самое необходимое.

Домашние животные и особенно уход за растениями — декоративными и тем более овощными, зеленными, ягодными кустами и фруктовыми деревьями смогут дать людям, каковые находятся в изоляции из-за собственных недостатков, это путь действенный. В рассказе именно его и нет…

==============

Катерина Мурашова
27.06.16

Восхождение в преисподняя
Из-за чего ребенок из отвлечённой семьи выбрал работу  массовика-затейника

Иллюстрация: GettyImages
— Ребенка вы решили не приводить?

— У меня нет детей. Простите, я одурачил вашу регистратуру. Записал на прием собственного племянника, сына двоюродной сестры.

Некоторым извинением мне может послужить тот факт, что неприятность, с которой я к вам пришел, без сомнений проистекает из моего детства.

По возрасту — очевидно за тридцать. Низкий, с небольшими чертами лица, нервический, с маникюром, в пестром шарфе и по большому счету необычно одет. Может, гей?

— Детей нет. А по большому счету семья имеется?

— Нет и ни при каких обстоятельствах не было. Имеется женщина (что ж, значит, не гей), но она говорит: до тех пор пока ты с собой не разберешься…

Ох ты, господи… Я набралась воздуха и приготовилась в течение ближайшего часа слушать что-то в народно-фрейдистском стиле о том, какие конкретно сложные отношения у него были с матерью (с отцом, с ними обоими) и как у него от этого пострадала самооценка, и вот сейчас наподобие в жизни все имеется, и все нормально, но он до сих пор плохо страдает и никак не имеет возможности начать либо, напротив, прекратить, а время от времени такое накатывает, что все думается тщетным…

В общем, он, само собой разумеется, не в том направлении попал, поскольку имеется эксперты, каковые именно на таком собаку съели, но что ж сейчас делать — не выгонять же его!

— Ну говорите, — внесла предложение я мужчине, назвавшемуся Робертом.

— Мой дед был академиком. Мы жили весьма обеспеченно по тем временам, и у нас была громадная дача — участок, поросший соснами, за высоким забором, в курортном поселке. Я практически жил в том месте с мая по октябрь. Мои мать и отец всегда ссорились и выясняли отношения.

Она обвиняла его в том, что он женился на ней не по любви, а из-за доступа к материальным благам, а он сказал, что это именно не имеет значение, но вот то, что при таком отце она была дурой, — это вправду выяснилось для него сюрпризом. Однако родители вовсе не планировали разводиться — они и по сей день совместно, — это у них был таковой метод общения. Я же был негромким, мечтательным ребенком…

«на данный момент Гумилева процитирует, про колдовского ребенка», — поразмыслила я. Не процитировал, но в общем все шло так, как я и предполагала. Я кроме того задремывать начала.

— Я прочел вашу книжку «Класс коррекции» (повесть про младших подростков, один из храбрецов — калека-опорник. — Прим. автора), — сообщил Роберт, по всей видимости, увидевший мое состояние.

— Тогда, в юные годы? — культурно спросила я.

— Нет, на данный момент, 14 дней назад, в то время, когда записался на прием.

«Поздновато что-то», — поразмыслила я и немного открыла один глаз, дабы исподтишка наново оценить его моторику — внезапно он сам прекрасно реабилитировавшийся калека детства. С моторикой на вид все было в порядке.

— В сущности, до меня никому не было дела, и я довольно часто оставался на даче с няней. Моя няня могла -то хорошей дамой, но она выпивала. — Я открыла глаза. — Время от времени крала коньяк у дедушки в кабинете, время от времени привозила выпивку из города. В поселковом магазине ни при каких обстоятельствах ничего не брала — шифровалась.

В то время, когда выпьет — мирно засыпала, а я ее не тревожил. Калитку и ворота няня предусмотрительно закрывала, но я отыскал доску в заборе, которая отодвигалась, и отправлялся в путешествия.

— какое количество вам было лет?

— В то лето — десять, не смотря на то, что я был щуплым и смотрелся младше. Тогда вольно передвигающиеся по поселку дети для того чтобы возраста не вызывали ни мельчайшего удивления, это было в порядке вещей. Я большое количество просматривал, жил в мире приключенческих воображал и книг себя отважным исследователем.

— Вы путешествовали в одиночку?

— Да, и это было проблемой: я был замкнут и не умел сам внедряться в детские компании, не смотря на то, что мне, само собой разумеется, хотелось. Плюс я опасался, что кто-нибудь из детей выдаст меня взрослым и тогда мои путешествия, вероятнее, закончатся. Исходя из этого я замечал из тени.

— И вот в один раз?..

— И вот в один раз я набрел на высоченный глухой забор, огораживающий большой кусок соснового леса. Не личная дача. Никакой вывески. Что же это? Армейский объект? В курортном поселке? Позже, в то время, когда мы с няней пошли гулять, я намерено повел ее уже известной мне дорогой и задал вопрос неосторожно: а в том месте что? «У-у! — сообщила няня и погрозила мне пальцем. — Видишь, проход закрыт? Кроме того не думай!

В том месте уроды живут!» Вы воображаете, как взвилась моя фантазия?

— Пожалуй, воображаю, — кивнула я.

— С того дня я искал вход в обиталище загадочных уродов. И конечно, достаточно скоро отыскал — диаметр уходящей под забор сточной канавы был для меня в полной мере достаточным. В том месте было весьма грязно, но я мгновенно отыскал выход — принес из дома и запрятал в кустах собственные ветхие штаны и драную футболку, в каковые и переодевался перед форсированием канавы.

Территория уродов была чистым, пустынным и, к моему разочарованию, достаточно неинтересным местом. Три двухэтажных дома и один одноэтажный. Была помой-му прачечная (у входа находились два коробки с бельем).

Из нескольких окон пахло пригоревшим молоком — возможно, столовая либо кухня… И это все?

Я крался на протяжении забора с внутренней стороны, в том месте, где росли иван и кусты-чай. Окна кроме того первого этажа были через чур высокими, дабы я имел возможность в них посмотреть. Сейчас из «столовой» вышел громадный (для меня тогдашнего) мужчина, толкавший тележку.

Я метнулся в узкий промежуток между забором и одним из двухэтажных строений, практически сплошь заросший высокой крапивой. От ожогов я приглушенно взвизгнул в этот самый момент же закусил ладонь. Выйти было нельзя, и я прислонился к забору, стараясь не шевелиться.

Сейчас сверху отворилось окно и раздалось какое-то необычное мычание. Ни жив ни мертв я поднял взор и заметил громадную голову с мелким треугольным личиком и огромными светло-коричневыми, практически желтыми глазами. Позже — оживленно жестикулирующие, поразительно узкие руки.

И снова мычание. Тут я осознал, что встретился с одним из обещанных мне няней уродов. Еще помахав руками, он улыбнулся мне, и я, преодолев ужас, улыбнулся ему в ответ.

— Вы еще приходили в том направлении?

— Любой раз, когда имел возможность. Через несколько недель я обучился удирать из спальни поздним вечером через окно. А у них по окончании девяти был полный отбой, всем «буйным» успокоительное.

— Ваш привычный все-таки имел возможность сказать? Либо вы позже познакомились с кем-то еще?

— Нет, он был глухонемым. Думается, он знал язык жестов, но я его, само собой разумеется, не осознавал. Время от времени нам получалось обмениваться записками (он писал большими и корявыми печатными буквами), но больше мы общались на придуманном нами самими языке.

И скоро уже хорошо осознавали друг друга. И в полной мере себе оживленно общались часами: задавали вопросы, отвечали, совместно смеялись и печалились. Это была такая громадная и увлекательная шарада, приключение — и для меня, и для него. Я не знаю, сколько лет ему было, но на данный момент пологаю, что намного больше, чем мне — пятнадцать? Шестнадцать? Он не имел возможности ходить — лишь ползать.

Сидеть также продолжительно не имел возможности, мешала огромная голова — уставал. В палате он был самым смышленым и развитым, не смотря на то, что остальные и слышали, и имели возможность бы сказать, если бы… ну в общем, вы осознаёте. Их мир был очень узок.

Телевизора у них не было. Было радио, но он его не слышал. Я приносил всякие вещи: игрушки, сласти, цветы шиповника, сосновые ветки, стручки акации, книжки с картинами, ведерко с песком, водоросли, жуков в коробочке. Он спускал в окно веревку, связанную из кусочков, я привязывал собственные подарки, он поднимал их наверх. С видимым удовольствием разглядывал, нюхал, трогал, мял, листал, разламывал. Время от времени отходил от окна — давал мне осознать, что показывает принесенное мною вторым.

Другие как-то откликались, я слышал из глубины помещения необычные звуки. В случае если силы его узких рук не хватало, он применял для подъема однопалатника — также неходячего, но с сильными руками, зверообразного, по большому счету без лба — твёрдые тёмные волосы углом росли у него прямо от переносицы. В конце встречи все принесенное неизменно спускалось обратно: мы шифровались не хуже моей пьяницы-няни. в один раз он попросил молоток.

Мне было всего десять, но я что-то почувствовал — и разрешил ему понять, что не сумел его отыскать. Как ни необычно, нам было прекрасно и весьма интересно совместно. Он желал все знать о мире, в котором я живу. Я нарисовал ему замысел моей дачи, продемонстрировал фотографию семьи, принес убогий рисунок моей школы. Я также желал знать.

Он задал вопрос: ты уверен? Я сообщил: да. Тогда он приказал мне прийти попозже, принести толстую веревку, привязать ее финиш к палке и кинуть палку в окно. Зверообразный юноша помог мне встать по веревке наверх. Мой дорогой друг стал моим Вергилием. Мы кроме того сумели выйти в коридор и пройти по всем шести либо семи палатам.

В эту ночь мой мир перевернулся. Голова казалась стеклянной. Но я нормально вылез в окно и пришел к себе. На следующий сутки у меня встала температура до сорока одного градуса.

Но я все равно рвался пойти в том направлении и кричал в бреду: разрешите войти, он меня ожидает! Когда мне стало лучше, я опять был под его окном, в изрядно вытоптанной крапиве. Он разрешил мне понять: я думал, ты больше не придешь.

А вот фиг тебе! — ответил я. Но спустя семь дней нас поймали, потому что как мы ни шифровались, персонал все же что-то заподозрил.

Мне припугнули милицией, и я сразу же назвал адрес и свою фамилию. Отпустить меня отказались, кто-то из персонала отправился к нам на дачу. Заведующая приказала закрыть меня в кабинете.

Я рыдал. Одна из служащих сообщила сама себе: пускай они простятся, — и отвела меня под окно. Я до сих пор вижу эту картину, в мельчайших подробностях, как клип.

Он махал руками и радовался. Я рыдал . Редкостный случай: дед сам приехал за мной на машине…

— Что было позже?

— Няню выгнали со ужасным скандалом, меня забрали в город. На следующее лето мы отправились в Крым. Позже меня послали в лагерь в Болгарии. Позже еще что-то.

Позже отвлечённую дачу не то реализовали, не то отобрали. Я пробовал сказать с родителями, с дедом — они со страхом отмахивались.

— Вы еще бывали в том месте?

— Приехал уже взрослым. Заметил на том месте гостевой дом и ресторан.

— Вы не забывайте его фамилию?

— Мы не знали кроме того имен друг друга. Он именовал меня «мальчик из крапивы», а я его — «урод из окна».

— Это работа для гештальтиста, — поразмыслив, сообщила я.

— Все уже было, — набрался воздуха Роберт. — Два стула и другое. Он ничего мне не ответил. Стало лишь хуже.

Не считая гештальта, была еще психодрама, и арт-терапия, и… говорить дальше?

— Пожалуй, нет. Кем вы трудитесь?

— У меня собственная компания по организации праздничных дней. Вы не воображаете, как бушевала моя естественно-научная семья, в то время, когда я озвучил собственные предпочтения. Они кричали, что не разрешат, дабы их единственный наследник организовывал бег в мешках в санаториях.

— Воображаю, — набралась воздуха я. — А из-за чего вы выбрали именно это?

— Мне хотелось нести радость, а не резать лягушек.

— Осознаю. Но увы, думается, я не могу предложить вам ничего из того, что вы еще не пробовали.

— Да, само собой разумеется, отпустить меня имел возможность бы лишь он сам… Простите, возможно, мне еще раз отыскать в памяти. Вы так как биолог, вы осознаёте, что, кого я заметил в ту ночь?

— Да.

— Благодарю, простите еще раз. До свидания.

***

Я не имела возможности не думать об данной истории. У меня хорошее воображение. Ночь, крапива, встреча двух миров, экскурсия десятилетнего мальчика по закрытому для всех аду за высоким забором. Гештальт не сработал. Из-за чего?

в один раз я отыскала в памяти его слова: я и по сей день вижу это как клип, в небольших подробностях. Для чего мозг это сохранил? Возможно, в том месте имеется разгадка, ответ?

Клип — это не картина, это перемещение. Отыскала телефон, позвонила.

— Выучите жестовый язык глухих. Хотя бы мало.

— Не неприятность, — мгновенно отозвался Роберт. — Каждые языки легко мне даются. А для чего?

— В мыслях просмотрите еще раз так запомнившийся вам прощальный видеоклип.

***

Он очевидно нервничал. Сел и жестко сцепил ладони.

— Я не все осознал. Но в том месте совершенно верно было вот что: мы больше не увидимся, но я не опасаюсь. И ты не опасайся. Ничего нельзя удержать окончательно. Ты дал мне и вторым громадный вкусный кусок. Это благодарю. Я также дал тебе громадный кусок.

Сейчас иди с этим и живи. Все идут по дороге, это верно. не забывай меня, я также буду тебя не забывать.

— Он еще тогда отпустил вас. Я так и думала. Исходя из этого вы и не забывали столько лет, дабы в один раз прочесть.

— Данный кусок, про что он говорит…

— Если бы не было данной встречи, в полной мере возможно, что вы на данный момент резали бы лягушек в соответствии с домашними традициями. Ваше знакомство неизмеримо расширило и придало количество не только его, но и вашему миру.

— Как раз так. Новые измерения. Опора на себя. И силы противостоять. Как сообщил бы он сам: это — благодарю!

В коридоре его ожидала миниатюрная дама, кроме этого странновато одетая. Надеюсь, что сейчас у них все окажется.

Уроки прошлого. Время покажет. Выпуск от 14.10.2016


Интересные записи на сайте:

Подобранные по важим запросам, статьи по теме: