Фидель кастро всемирная тирания

      Комментарии к записи Фидель кастро всемирная тирания отключены

Фидель кастро всемирная тирания

Как трудится машина убийств
Отцы-основатели американской нации не могли себе вообразить, что общество, которое они в свое время создали, содержит , как и любое второе общество, зачатки собственного преобразования.
В превосходной Декларации независимости 1776 года, которой в эту среду исполнился 231 год, имеется утверждение, пленившее многих из нас: Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их
Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, стремление и свобода к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие собственные законные полномочия из согласия управляемых. Если какая-либо форма правительства делается губительной для самих этих целей, народ в праве поменять либо упразднить ее и создать новое правительство, основанное на таких формах и принципах организации власти, каковые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям счастье и безопасность.
Эта декларация появилась под влиянием лучших философов и мыслителей Европы, пребывавших под гнетом феодализма, абсолютных монархий и аристократии.
Жан-Жак Руссо утверждал в собственном известном Публичном контракте: Самый сильный ни при каких обстоятельствах не бывает достаточно сильным, дабы быть хозяином, если не преобразует силу в право и покорность взаймы… Сила — это физическая мощь; не вижу, какая мораль может проистекать из ее последствий. Уступить силе — акт необходимости, а не воли…

Отказаться от свободы — значит отказаться от качества человека, от прав человечества, кроме того от его обязанностей. Нет вероятного вознаграждения для того, кто отказывается от всего. /52/
В 13 американских колониях, добившихся независимости, существовали такие же ужасные формы рабства, как и в Старом мире. женщин и Мужчин реализовывали на публичных аукционах. Нация рождалась с культурой и собственной религией, а пошлины на чай[1] стали искрой, привёдшей к восстанию.
На широких американских почвах рабы оставались рабами еще в течение практически 100 лет, а также по прошествии двух столетий их потомки страдают от последствий рабства. В стране существовали индейские общины (естественное население материка), леса, вода, озера, стада из миллионов бизонов, растения и животные, разнообразные продукты питания. В те времена не было человека, кто знал ни о каких углеводородах и не умел разбазаривать энергию так, как это делают в современном обществе.

Если бы такую же декларацию провозгласили в стране, лежащей в пустыне Сахара, то это не привело бы к появлению рая для европейских эмигрантов. Сейчас мы видим, как миллионы иммигрантов из бедных государств каждый год переходят либо пробуют перейти границы США в отыскивании работы — эти люди не имеют кроме того родительских прав на собственных детей, в случае если те рождаются на американской территории.

Филадельфийская декларация была составлена в эру, в то время, когда существовали лишь небольшие типографии, а письма шли из одной страны в другую месяцами. Возможно было пересчитать по пальцам тех немногих, кто умел просматривать и писать. Сейчас изображения, идеи и тексты доходят из одного угла планеты в второй за доли секунды. направляться сказать не о праве на свободу слова, а о злоупотреблении этим правом и о массовом отчуждении, появляющемся в следствии.

Одновременно с этим при помощи мелкого электронного аппарата любой человек способен отправлять в мир собственные идеи, не задавая вопросы на то разрешения ни у какой Конституции. Борьба должна быть борьбой идей — борьбой массы истин против массы лжи. Истины не нуждаются в коммерческой рекламе. Нет на свете ни одного человека, что бы не согласился с идеями, /53/ изложенными в Общественном договоре и Филадельфийской декларации Жан-Жака Руссо.

В обоих документах обосновывается право людей бороться против глобальной тирании.
Можем ли мы закрывать глаза на грабительские, кровопролитные войны, каковые навязывают бедным народам, составляющим три четверти населения планеты? Эти войны свойственны современному миру и его политической совокупности, не способной удержаться вторым методом. Ценой огромных политических, экономических и научных утрат человечество ведут на край пропасти.
Я не планирую тут повторять мысли, изложенные в других Мыслях. Отталкиваясь от несложных фактов, я готов продемонстрировать, сколь лицемерны и аморальны хаотические по собственной природе действия американского руководства.
В эссе Машина убийств, опубликованном в это воскресенье, я сказал, что о попытке государственного служащего кубинского правительства, имевшего доступ в мой кабинет, отравить меня стало известно из рассекреченных документов ЦРУ. Обращение шла о человеке, информации о котором у меня не было под рукой, и я попросил прощения у потомков этого человека, в случае если ранил их эмоции, виновен упомянутый человек либо нет. После этого я проанализировал другие серьёзные темы в документах, рассекреченных ЦРУ.
В первые годы Революции я практически каждый день бывал в созданном нами Национальном университете аграрных реформ, что пребывал в строении Министерства революционных армии. В те времена еще не было Дворца Революции — на его месте размешался Дворец правосудия. Его строительство выяснилось на уникальность выгодно сверженному режиму.

Основная прибыль заключалась в увеличении цены на землю, с которой согнали тысячи людей. Этих людей я, сравнительно не так давно окончивший обучение юрист, защищал безвозмездно в течение многих месяцев перед государственным переворотом Батисты. То же происходило с другими шикарными сооружениями, каковые во многих случаях еще не были достроены.
Из кабинетов НИАР 4 марта 1960 года я услышал оглушительный взрыв и заметил столб тёмного дыма, поднявшийся над портом Гаваны. Я тут же отыскал в памяти о судне Ля Кубр, груженном противотанковыми и противопехотными гранатами, каковые возможно было /54/ применять вместе с ружьями ФАЛ, купленными нами в Бельгии — стране, которую никто не заподозрит в коммунизме. Я срочно спустился вниз и поспешил на место происшествия.

По пути из-за шума транспорта я не сумел расслышать второго взрыва. В порту погибло более 100 десятки и человек остались покалеченными. На похоронах этих жертв спонтанно появился лозунг Отчизна либо смерть.
Как мы знаем, что эти взрывы были шепетильно спланированы в порту отгрузки агентами ЦРУ. Судно входило в порты Гавра, Антверпена и Гамбурга. В этом последнем (бельгийском) порту на борт были загружены коробки с гранатами.

На судне погибло кроме этого пара французских членов экипажа.
Из-за чего во имя свободы информации не рассекречивается ни единого документа, говорящего, как ЦРУ практически полвека назад взорвало судно Ля Кубр, дабы не допустить поставок на Кубу бельгийского оружия, — факт, что, как признало само ЦРУ 14 июня 1960 года, весьма тревожил США?
Итак, чему я посвящал собственный время в лихорадочные дни, предшествовавшие вторжению на Плайя-Хирон?
Первая громадная зачистка в Эскамбрае случилась в последние месяцы 1960 года и начале 1961 года. В ней приняло участие более 50 тысяч людей, большинство бывших провинций Гавана и Лас-Вильяс.
Оружие прибывало на судах из СССР, каковые не взрывались по прибытии в порты. Было безтолку пробовать закупать оружие в других государствах — мы не желали давать США предлог, подобный тому, что американцы применяли для вторжения в Гватемалу, и в следствии война обошлась данной стране в более чем сто тысяч убитых и пропавших без вести.
Мы купили в Чехословакии некоторое число и лёгкое вооружение зенитных пушек калибра 20 мм с двойным стволом. Танки с орудиями 85-миллиметрового калибра, бронированная артиллерия 100-миллиметрового калибра, противотанковые пушки 75-миллиметрового калибра, минометы, гаубицы и тяжелые пушки калибром до 122 мм, и легкие и тяжелые зенитные орудия поступали прямо из СССР. /55/
Потребовался бы как минимум год, дабы подготовить нужный персонал для обслуживания этих орудий классическими способами. У нас подготовка заняла всего пара недель — данной задаче мы посвящали фактически полностью все отечественное время в течение двух лет по окончании победы Революции.
Мы знали о неизбежности нападения на Кубу, но не знали, в то время, когда и как оно случится. Все возможные точки высадки соперника были укреплены и пребывали под наблюдением. Начальники были на собственных местах: Рауль — в Ориенте, Альмейда — в центре и Че — в Пинар-дель-Рио.

Мой командный пункт размешался в столице — в приспособленном для этого ветхом буржуазном доме на высоком правом берегу реки Альмендарес, неподалеку от места, где она впадает в море.
Уже наступило 15 апреля 1961 года, и я с ночи пребывал в штабе, приобретая сообщения из Ориенте, куда прибыло с юга США судно под руководством Нино Диаса с группой контрреволюционеров на борту, одетых в такую же, как отечественная, оливковую форму. Они должны были высадиться на Острове Свободы в районе Баракоа. Предполагалось, что это будет обманным маневром, дабы отвлечь внимание от правильного пункта главного направления удара, и создаст большое количество путаницы.

Судно уже пребывало на расстоянии прямого выстрела из противотанкового орудия в ожидании высадки, которая в итоге так и не случилась.
В один момент нам сказали, что 14-го вечером взорвался в воздухе, делая разведывательный полет над районом вероятной высадки, один из отечественных трех реактивных истребителей — учебных, но талантливых сражаться. Это, без сомнений, было делом рук американцев, каковые сбили самолет с военно-морской базы в Гуантанамо или из второй точки на море либо в воздухе. В те времена не было радаров, дабы определить, что случилось.

Так погиб выдающийся кубинский революционный пилот Орестес Акоста.
Со собственного командного поста я заметил В-26, каковые пролетели над головой практически на бреющем полете, и через пара секунд услышал взрывы первых ракет, выпущенных по позициям отечественных артиллеристов, каковые в солидном числе обучались /56/ на воздушной базе Сьюдад-Либертад. Реакция этих отважных воинов была практически моментальной.
Иначе, у меня нет ни мельчайших сомнений в том, что Хуан Орта был предателем. Соответствующие информацию о его поведении и образе жизни находятся в том месте, где и должны пребывать: в архивах отечественного управления госбезопасности, появившегося в те годы под огнем неприятеля. Забота о госбезопасности была поручена людям с развитым политическим сознанием.
Орта взял пилюли с ядом от Мэхью, Джанканы и Сантоса Траффиканте. Разговор этого последнего с Розелли, делавшим роль связного с оргпреступностью, состоялся 14 сентября 1960 года, за пара месяцев до выборов президента в Соединенных Штатах и прихода к власти Кеннеди.
Предатель Орта не имел никаких особенных заслуг. Я переписывался с ним, в то время, когда мы искали изгнанников и поддержку эмигрантов, живших в Соединенных Штатах. Его ценили за кажущуюся готовность прийти на услужливость и помощь. К этому у него были определенные свойства.

Сразу после победы Революции, в самый ответственный период, он имел доступ ко мне. Исходя из возможностей, каковые тогда у него были, его клиенты верили, что он сможет кинуть яд в мой прохладительный напиток либо апельсиновый сок.
Ранее он приобретал деньги от преступных организаций — предположительно за помощь в открытии казино. С открытием казино он не имел ничего общего, ответ приняли мы. Необдуманный приказ Уррутиа, что был принят в одиночку, относительно закрытия в стране всех казино, создал хаос и стал причиной протеста тысяч работников туристического и торгового сектора в тот момент, в то время, когда безработица была высокой.

Через некое время казино были совсем закрыты Революцией.
В то время, когда Орте передали яд, то возможностей подбросить его мне стало мало. Я был полностью загружён в дела, о которых поведал выше.
Исходя из этого, никому ничего не сказав, 13 апреля 1961 года, за два дня до нападения американцев на отечественные воздушные базы, Орта попросил убежища в консульстве Венесуэлы, которое тогдашний президент Венесуэлы Ромуло Бетанкур предоставил /57/ в безоговорочное распоряжение Вашингтона. Бессчётным контрреволюционерам, укрывшимся в том месте, не давали разрешения на выезд, пока не ослабли вооруженные нападения США на Кубу.
Нам уже приходилось в Мексике сражаться с последствиями предательства Рафаэля дель Пино Сьеро, что убегал за пара дней до отечественного отплытия на Кубу (правильной даты которого он не знал) и реализовал Батисте за 30 000 долл. серьёзные секреты, имевшие отношение к нашему вооружению и судну, перевозившему нас на Кубу. С изощренной хитростью он поделил данные на части, дабы завоевать доверие и обеспечить продажу каждой части.

Сперва он взял пара тысяч долларов за сообщение о двух складах оружия, о которых он знал. семь дней позднее он должен был выдать самое ответственное: судно, которое привезет нас на Кубу, и место высадки. Всех нас имели возможность схватить вместе с оружием, но сперва должны были передать ему оставшиеся деньги.

Точно с ним трудился какой-нибудь американский специалист.
Не обращая внимания на это предательство, мы отбыли из Мексики на яхте Гранма в назначенный сутки. Кое-кто из тех, кто поддерживал нас, верили, что Пино ни при каких обстоятельствах не предаст, что обстоятельством его дезертирства было недовольство занятиями и дисциплиной, присутствия на которых я потребовал. Не сообщу, как я определил об операции, задуманной им с Батистой, но определил об этом с точностью до 60 секунд, и мы приняли соответствующие меры, дабы сохранить людей и оружие на пути в Тукспан — к месту отплытия.

Эта полезная информация не стоила нам ни сентаво.
В то время, когда закончилось последнее наступление тирании в Сьерра-Маэстре, нам кроме этого было нужно противостоять наглым действиям Эваристо Венерео — агента режима, что под видом революционера постарался внедриться в отечественные последовательности в Мексике. Он был связан с тайной полицией данной страны — очень репрессивным органом — и помогал милицейским допрашивать Кандидо Гонсалеса, которому перед допросом завязали глаза, — данный смелый боец погиб по окончании высадки на Кубу. Он ехал в одной машине со мной.
Эваристо после этого возвратился на Кубу. Он взял задание /58/ убить меня, в то время, когда отечественные силы уже наступали на Сантьяго-де-Куба, Ольгин, Лас-Вильяс и западную область страны. Об этом стало известно в подробностях, в то время, когда были захвачены архивы Работы разведки.

Все факты подтверждаются документами.
Я пережил множество покушений. Лишь счастливый случай и привычка шепетильно отслеживать каждую мелочь разрешили пережить уловки Эутимио Герры в первые и самые драматичные дни Сьерра-Маэстры — и выжить всем, кто после этого стал известен как начальники победившей Революции: Камило, Че, Раулю, Альмейде, Гильермо. Мы имели возможность умереть, в то время, когда неприятель, которого привел предатель, чуть-чуть не стёр с лица земли нас, окружив отечественный ничего не подозревавший лагерь.

По результатам маленького столкновения мы понесли ужасную утрату — погиб Хулио Сенона Акоста, чернокожий рабочий-сахарник, превосходный и деятельный человек, что на протяжении боя обогнал меня. Позднее погибли в сражении и другие — Сиро Фриас, талантливый командир и прекрасный товарищ, что пал в Имиас на Втором фронте; Сиро Редондо, что яростно сражался с неприятелем в составе колонны Че и погиб в Мальверде; Хулито Диас, что стрелял из собственного пулемета 30-миллиметрового калибра и был убит в нескольких шагах от отечественного командного пункта при атаке на Уверо.
Мы сидели в засаде в прекрасно выбранном месте, ожидая неприятеля, ранее увидев, что в тот сутки у него намечалось передвижение армий. Отечественное внимание отвлеклось всего на пара мин., в то время, когда возвратилось два человека из группы, которых мы отправили на разведку за пара часов до отечественного решения о смене места, и они возвратились без какой бы то ни было нужной информации.
Эутимио вел неприятеля, одев белую гуаяберу, заметную издали в лесу у Альто- де-Эспиноса, где мы его поджидали. Батиста подготовил сообщение о ликвидации отечественной группы, и это общение уже цитировалось прессой. Мы были через чур наивны и в конечном итоге недооценили неприятеля, применявшего человеческие слабости. В засаде нас было 22 — все закаленные и проверенные бойцы.

Рамиро, раненый в ногу, приходил в себя в другом месте.
Благодаря смене дислокации в последний момент в тот сутки спаслась от сокрушительного разгрома колонна /59/ из более 300 солдат, продвигавшихся гуськом по обрывистым и поросшим лесом склонам. Как действовала машина убийств в отношении Революции на Острове Свободы?
В апреле 1959 года я посетил США по приглашению вашингтонского пресс-клуба. Никсон удостоил меня приема в собственном рабочем кабинете. Позднее он утверждал, что я был невеждой в экономических вопросах. Но, я сознавал собственное невежество и записался на три университетских курса, для получения стипендии, которая разрешила бы мне изучать экономику в Гарвардском университете.

Я уже сдал экзамены по правоведению, социальным наукам и международному праву. Мне оставалось сдать лишь два предмета: историю социальных учений и историю политических учений. Я изучал их особенно шепетильно.

Но события на Острове Свободы начали скоро развиваться, и я осознал, что момент был неподходящим, дабы нормально взять стипендию и изучать экономику.
Я посещал Гарвард в конце 1948 года. Возвратившись в Нью-Йорк, я приобрел Капитал на английском, дабы изучить известное произведение Маркса и попутно углубить познания в британском. Я не был подпольным участником Компартии, как решил Никсон с его пытливо-плутовским взором.

На протяжении занятий в университете я узнал, что сперва я был утопическим коммунистом, а после этого стал радикально настроенным социалистом, готовым бороться с применением соответствующей стратегии и тактики.
Единственной моей проблемой в беседе с Никсоном было отвращение, мешавшее мне честно растолковывать собственные идеи вице-президенту и вероятному будущему аммериканскому президенту — специалисту по имперским методам и экономическим концепциям правления, в каковые я уже давно не верил.
В чем была сущность той продолжавшейся пара часов встречи, как говорит об этом создатель одного рассекреченного документа? Я опираюсь лишь на личные воспоминания. /60/ Из данной памятной записки я выбрал пара абзацев, каковые, по моему точке зрения, наилучшим образом характеризуют идеи Никсона:
Кастро особенно волновался, не раздражил ли он сенатора Смазерса собственными комментариями. Я заверил его в начале беседы, что встреча с прессой — одно из самых тяжёлых мероприятий, в которых может принимать участие национальное должностное лицо, и что он совершил ее очень прекрасно, в особенности с учетом факта, что он отважился владеть английским языком без помощи переводчика…
Помимо этого, было ясно, что основной целью его поездки в Соединенных Штатах было не повышение квот на закупку сахара либо получение правительственного займа, а получение помощи собственной политики со стороны американской общественности…
Я пробовал представить, каким фаворитом Кастро станет в будущем, и меня тревожило не столько его наивная очевидное отсутствие и трактовка коммунизма у него понимания элементарных экономических правил, сколько его практически рабское подчинение точке зрения большинства, т. е. толпы. В ходе встречи с ним я пробовал внушить ему, что задача фаворита — не направляться воле толпы, а направлять ее по верному пути, не давать народу того, что он желает в моменты эмоционального напряжения, а получать, дабы народ желал того, чего обязан желать…
В то время, когда пришел мой черед сказать, я постарался обратить его внимание на тот факт, что, не смотря на то, что мы оба верим в правительство большинства, это большая часть может оказаться тираническим и имеется определенные права отдельного человека, каковые большая часть ни при каких обстоятельствах не должно нарушать…
Я полагаю, что не произвел на него сильного впечатления, но он слушал меня и, казалось, осознавал, о чем я сказал. Я постарался излагать собственные мысли с позиций того, что его место в истории будет определяться его талантами как госдеятеля. Еще я сказал ему, что легче всего следовать за толпой, но и для народа, и для самого Кастро будет лучше поступать верно. Как я уже сообщил, он был поразительно наивен в отношении коммунистической опасности и, казалось, никак не опасался, что коммунисты в итоге смогут прийти к власти на Острове Свободы… /61/
В отечественных беседах о коммунизме я опять пробовал обратить внимание Кастро на его личные интересы и указать, что революция, которой он командует, может одновременно обернуться против него и против кубинского народа, в случае если лишь он не сохранит контроль над обстановкой и не гарантирует, что коммунисты ни при каких обстоятельствах не придут к власти в стране. Но тут я сомневаюсь, что добился многого…
Я старательно настаивал, что Кастро нужно перекладывать часть ответственности на вторых, но опять сомневаюсь, что он меня осознал…
Было разумеется, что, пока я восхвалял свободу слова, религии и прессы, его интересовали экономические программы. Он повторял опять и опять, что человек, три месяца в году трудящийся на уборке сахарного тростника и голодающий другой год, больше всего желает отыскать работу, дабы получить на еду, дом и одежду… Он указал, что было бы глупо со стороны Соединенных Штатов поставлять оружие Кубе либо каждый карибской стране.

Он добавил: Все знают, что наши государства не смогут принимать участие в защите этого полушария , если вспыхнет мировая война. Оружие, полученное кабинетами министров этого полушария, употребляется лишь для подавления народа либо, как это делал Батиста, для противодействия Революции . Было бы намного лучше, если бы деньги, каковые США дает государствам Латинской Америки на оружие, поступали бы в виде капиталовложений.

Обязан признать, что в его доводах не было ничего, с чем бы я не дал согласие…
Мы продолжительно обсуждали, как Куба имела возможность бы взять капиталовложения, нужные для ее экономразвития. Он настаивал, что Куба по большей части испытывает недостаток не в частном, а в правительственном капитале.
Я имел в виду капитал кубинского правительства. Сам Никсон признает, что я ни при каких обстоятельствах не просил средств у американского руководства. Тут он мало путается, в то время, когда говорит: Правительственный капитал ограничен потому, что на него имеется большое количество желающих, и благодаря бюджетных неприятностей, с которыми мы сталкиваемся на данный момент. /62/
Разумеется, что я ему это растолковал, потому, что он тут же показывает в собственной записке:
Все страны мира борются за доступ к капиталу, но деньги не будут направлены в страну, где имеется большая угроза того, что ее властями будет проводиться дискриминационная политика в отношении частных фирм.
Тут я опять, полагаю, не сумел добиться многого…
С громадным тактом я намекнул Кастро, что губернатор Пуэрто-Рико совершил прекрасную работу в плане повышения частного уровня и привлечения капитала судьбы собственного народа в целом и что Кастро имел возможность бы отправить в Пуэрто- Рико одного из собственных экономических советников, дабы тот переговорил с Муньосом Мариной. Это предложение не позвало у Кастро громадного энтузиазма, и он заявил, что жители Острова Свободы настроен весьма националистически и будет наблюдать с подозрением на любую программу, созданную в стране, считающейся колонией США.
Я склонен думать, что настоящей обстоятельством для того чтобы его поведения было несогласие с жёсткой позицией Муньоса по защите частного предпринимательства — Кастро не хочет слушать советов, каковые отвлекают его от задачи по постройке социализма на Острове Свободы.
В США не следовало бы столько сказать об опасениях в отношении того, что имели возможность бы сделать коммунисты на Острове Свободы либо в каждый стране Азии, Африки либо Латинской Америки.
Я кроме этого постарался поставить отечественное отношение к коммунизму в определенный контекст, сообщив ему, что коммунизм — это что-то большее, чем легко теория, и что его агенты владеют страшной свойством захватывать власть и устанавливать диктатуры…
направляться выделить очень, что Кастро не задал никаких вопросов о квоте на закупки сахара а также не упомянул об экономической помощи.
Моя оценка его как человека неоднозначна. Однако мы можем быть совсем уверены в том, что он владеет качествами фаворита. Что бы мы о нем ни думали, он сыграет ключевую роль /63/ в развитии Кубы и, быть может, Латинской Америки в целом.

Он либо весьма искренний человек, либо поразительно простой в отношении коммунизма, либо находится под контролем у коммунистов.
Потому, что Кастро владеет силой фаворита, единственное, что мы можем сделать — это по крайней мере постараться сориентировать его в верном направлении.
Так завершается эта рассекреченная докладная записка Белому дому.
В то время, когда Никсон начинал сказать, его было тяжело остановить. Он имел привычку поучать латиноамериканских правителей. Он не делал наброски того, что собирался сообщить, и не записывал того, что сказал. Он отвечал на вопросы, каковые ему не задавали, выбирал темы лишь на базе собственного предварительного мнения о собеседнике. Кроме того ученику начальной школы не приходилось сходу выслушивать столько уроков о демократии, остальных и антикоммунизме предметах, которые связаны с мастерством политики.

Никсон был уверенным поборником развитого капитализма и оправдывал его господство над миром правилами естественного права. Он идеализировал эту совокупность. Вторых точек зрения он не принимал, и не было ни мельчайшей возможности поддерживать разговор с ним.
Убийства начались при Эйзенхауэре и Никсоне. в один раз Киссинджер вскрикнул, что пролилась бы кровь, если бы стало известно, к примеру, что генпрокурор Роберт Кеннеди лично руководил покушением на Фиделя Кастро.
Кровь проливалась и раньше. Администрации последующих американских президентов за несколькими исключениями продолжали ту же политику.
В меморандуме, составленном начотделом западного полушария ЦРУ Дж. С. Кингом от 11 декабря 1959 года, говорится дословно следующее: Шепетильно проанализировать возможность стереть с лица земли Фиделя Кастро… Многие прекрасно информированные лица уверены в том, что устранение Фиделя быстро ускорило бы падение правительства…
Управлением ЦРУ и сенатским комитетом Черча в 1975 году было признано, что замыслы моего убийства в первый раз показались /64/ в первой половине 60-ых годов двадцатого века — намерение покончить с Кубинской революцией было отражено в президентской программе в марте того же года. Меморандум, составленный Дж. Кингом,

Сергей Брилев: В жизни Фиделя Кастро не обошлось без мистики


Интересные записи на сайте:

Подобранные по важим запросам, статьи по теме: